Читать книгу - "О! Как ты дерзок, Автандил! - Александр Иванович Куприянов"

– Ошейника не было. Она брошенная, дядя Автандил сказал. Зовут Гагра.

– А кто такой дядя Автандил?

– Он завхоз нашей базы отдыха. Он меня «тархуном» угощал.

Мальчик слышал, как мама выговаривала отцу, когда они вернулись в комнату. Хотя она и старалась говорить негромко:

– Какой-то Автомир, собака эта, немытая и нечесаная. Это все результат твоего воспитания, Коля! Штабы бесконечные, костры, любовь к природе…

– Не Автомир, а Автандил. Парень чувствует себя взрослым, осваивает новое пространство. Он научится разводить костры и ловить крючком рыбу… Поверь, Тамара, это гораздо лучше, чем с утра и до ночи сидеть в твоем парке приключений и вытаскивать кого-то из нарисованной пропасти. Понарошку. Как бы спасать… Подмена реальности!

Мальчик любил одинаково отца и маму. Но у них были разные взгляды на воспитание сына. И он очень не хотел, чтобы тема его взросления обсуждалась и на отдыхе. На море, таком прекрасном! Он вошел в комнату:

– Пойдемте лучше искупаемся! Я знаю бревно, там можно оставить одежду!

Гагра, конечно, увязалась с ними. Она то убегала вперед, то возвращалась назад, припадала на передние лапы. И звонко лаяла. Так, как будто она снова была со своими хозяевами. Которые когда-то бросили ее. Но теперь им стало стыдно и они вернулись.

А хромота собаки была почти не заметна.

7

Николай Иванович, папа мальчика, рыбачил и охотился. И он хотел научить мужскому ремеслу сына. А еще Николай Иванович был замечательным учителем истории. И фамилию он имел подходящую – Кольчугин. Волонтеры из его исторического кружка «Отцы и дети» искали по Сибири и находили брошенные могилы декабристов, ухаживали за ними. Могилу Кюхельбекера, знаменитого Кюхли, нашли в Тобольске. А кто-то утверждал, что на самом деле Кюхля похоронен в Чите. Да ведь и про Пушкина есть легенда, что могила поэта совсем не в Святых горах. Николай Иванович получил деньги для поездки волонтеров в Пушкиногорье. Администрация городка помогла. Перед отъездом в Пушкинские горы Кольчугин сказал своим воспитанникам: «Там вы поймете, почему Пушкин – великий русский поэт». Нестор, самый младший волонтер в кружке (дело происходило еще до отлучения мальчика от истории), переспросил: «Почему?» Отец строго посмотрел на сына и ответил: «Потому что там соединилось пространство и время. А исторический ландшафт пушкинских мест удалось сохранить до наших дней…» Про время и пространство мальчик не очень понял, но когда стояли на Савкиной горке, он увидел дали.

Николай Иванович так и сказал, показывая на мельницу:

– Посмотрите! Там настоящие русские дали… – И добавил: – Как написал Сергей Довлатов. Он здесь работал экскурсоводом.

Никто, конечно, не знал, кто такой Сергей Довлатов.

Он был передовым учителем, папа мальчика. Толстый Переверзис, тяжело вздыхая, приглашал Николая Ивановича в маленький директорский кабинетик и, смущаясь, почти так, как смущалась Гагра, выговаривал:

– Николай Иванович! Дорогой ты мой человек, умница, интеллектуал… Опять тебя понесло! Вот зачем ты вчера во второй группе сказал, что князь Владимир Ясно Солнышко был далеко не тем человеком, каким его представляет официальная история. Трусливый, жадный. Илью Муромца гнобил… Креститель Руси! И восемьсот наложниц у него в теремах. Где ты такие сведения добыл, Николай Иванович?

– В древнерусских былинах, Афроний Прокопьевич.

– По-твоему, и Пушкин был картежником, дуэлянтом и бабником… А он был великим русским поэтом!

– Но картежником и дуэлянтом он тоже был! И Керенский не бежал из Зимнего дворца в женском платье. И Буденный не создавал Конармию. Ее создавал Борис Думенко, царский вахмистр. Его арестовали и расстреляли. Реабилитирован в августе 1964 года.

– Скажи, зачем такую правду нужно знать нефтяникам и газовикам? Она им – что, поможет выполнить квартальный план по добыче нефти?

– Владимир Ясно Солнышко и Пушкин Александр Сергеевич были людьми, Афроний Прокопьевич! Человеками… А не бронзовыми истуканами. Историческую правду не мешает знать нам всем.

– Ну хорошо… А зачем ты на уроках говоришь, что малые народы обвиняют русских в имперских амбициях, в подавлении национального самосознания и геноциде! У тебя ведь и ненцы, и якуты учатся!

– Помилуйте, Афроний Прокопьевич! Вы же хотели малые народы Севера перетащить из одного века в другой. Из феодализма сразу в социализм! Перетащили? Вы же были коммунистом, Афроний Прокопьевич. А теперь я виноват в том, что на уроках рассказываю, как все получилось на самом деле.

Переверзис тяжело вздыхал.

– Хороший ты мужик, Николай Иванович, но, боюсь, долго вам придется ютиться в малосемейке… Года два уже живете?

Папа мальчика помалкивал. Что тут возразишь? Недавно еще Иван Иванович к ним в малосемейку переехал. Тяжело одному в деревне. Наверное, останется жить на Севере. С невесткой Тамарой он ладил. А жена его, бабушка мальчика, умерла уже давно.

Кольчугин стал победителем Всероссийского конкурса учителей, в номинации «Преподаватель колледжа». Премию и сертификат ему вручали в «Газпроме». Газовики и нефтяники спонсировали конкурс. Хорошие деньги получил Кольчугин за первое место. И, что особенно понравилось, их сразу перевели на банковскую карточку. Заканчивался сентябрь, школы опять переходили на дистанционное обучение. И каникулы объявили. Налетевшая по весне, как последняя злобная пурга, пандемия по осени не сдавалась. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Николаю Ивановичу предложили семейную путевку в Гудауту. Болгария и Италия были закрыты. В Турцию не хотелось – горы еды на шведском столе, кипяченое море и жидкое вино в пластиковых стаканчиках. Называется «олл инклюзив». Все включено.

Мама обрадовалась:

– На море, Нестик, мы тебе ангину вылечим! Первый раз вместе поедем отдыхать. Какой ты все-таки умница у нас, Коля!

Папа перед отъездом на юг ходил задумчивый. Много читал книг про Абхазию, о чем-то размышлял. Наконец не выдержал – рассказал жене. На торжественном приеме в «Газпроме», когда все уже пили шампанское из длинных, узких бокалов и ели маленькие бутербродики, которые назывались канапе, к нему подошли два губернатора. Свой – нефтяник, и Тверской – лесник. Последний и был похож на лесника: кряжистый, примерно одного возраста с Николаем Ивановичем и, показалось, слегка быковатый. Затылок сразу переходил в плечи, виски подбритые.

Поздравили с победой, чокнулись и Лесник сказал:

– Хочу вас пригласить к нам в область, на работу. Есть у нас старинный городок – Торжок. Пушкин там котлеты пожарские пробовал. Храмы надо реставрировать, торговые ряды, монастыри… – Губернатор размашисто перекрестился. – Там даже в четырнадцатом веке чеканили собственную серебряную монету, называлась «деньга новоторжская». Во время похода Батыя Торжок две недели сдерживал татаро-монгольскую орду. Город взяли, но те бои помешали походу монголов на Новгород. Недавно мы нашли там девятнадцать берестяных грамот… В Торжке каждый камень – сама история. К тому же вы наш земляк и ваш отец в Торжокском районе проживает. – Он улыбнулся: – Мы всё про вас узнали!

Кольчугин развел руками:

– Да, земляк! Учился в Тверском университете. И края